Делая шаг в неизвестность, главное - не растеряться!
Ода Хаффлпафу! 
Иногда бывает идёшь мимо, никого не трогаешь и тут БАЦ! И я пропала...
Ничего особенного, просто в самое сердце...
Отражения
Автор: Кленуша
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Основные персонажи: Ханна Аббот, Тедди Люпин, Невилл Лонгботтом (Долгопупс)
Пэйринг или персонажи: Невилл/Ханна
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Психология, Повседневность, POV, Hurt/comfort, Учебные заведения
Размер: Мини, 10 страниц
Собственно фикУдивительные ощущения.
Спустя десять лет снова начинается учебный год, только теперь мое место за другим столом.
Хогвартс из воспоминаний и настоящий накладываются друг на друга, словно снятые с одного ракурса в разное время дня фото. Порой не могу отличить один от другого – стояли ли здесь эти доспехи? такой ли узор всегда был на этих дверях? Кажется, будто галдящие за столами ученики все те же, что и десять лет назад, если не всматриваться в лица, – а я пока не хочу, – а сам Большой Зал словно раздался, и теперь его гулкое эхо каменными горошинами рассыпается вокруг меня. Но эха, конечно же, нет.
Или есть?
Профессор Вектор, декан равенкловцев, входит в Зал, чеканя шаг, а за ней семенят будущие первокурсники. Интересно, у меня сейчас такое же бестолково-испуганное выражение лица? Имена, имена, имена… Я должен запомнить их всех. Не сейчас, потом, когда познакомлюсь по-настоящему. Ни единой знакомой фамилии… Хорошо ли это? Нет, вру, в этом году поступает дочь Вуда – конечно же, Гриффиндор, кто бы сомневался. Точно не шляпа, девочка едва успела присесть на табурет.
Есть в списке и другое знакомое мне имя – Гарри просил присмотреть за крестником. Не моим – крохе Альбусу едва исполнилась два года, да и Джейми еще рано сюда ехать. Ищу взглядом Тедди Люпина. Бессмысленное занятие, я ведь не знаю, как он выглядит сегодня. И в лучшие времена я узнавал мальчика чаще по сопровождающим – строгой высокой Меде Тонкс, прощающей внуку самые безрассудные выходки, и Гарри. Наверное, это странно – не знать собственного лица и каждое утро лепить его перед зеркалом заново. Впрочем, Теду не с чем сравнивать, он ведь всю жизнь меняет личины.
Личины-лицедей-актер…
Глупости.
Тонкс всегда гордилась своими способностями метаморфа и любила менять внешность на радость себе и окружающим. Хорошо ее помню, она часто заходила к нам с бабушкой в гости, – все чистокровные семьи так или иначе состоят в родстве, – всегда яркая, но живительно-теплая, как солнце. Подумать только, она нравилась даже моей бабушке, несмотря на розовые волосы, глаза с кошачьим зрачком и ядовито-желтую футболку с названием какой-то знаменитой четверть века назад группы. А любовь моей бабушки заслужить не так просто.
Наконец вызывают Люпина, я пристально всматриваюсь в смутно знакомое лицо. Сложно судить в подобном случае, но он, видимо, пошел в отца, бывшего некогда моим профессором. Мальчик садится на табурет, и голова его чуть заметно уходит в плечи, словно драная шляпа слишком тяжела для нее. Томительно перекатываются мгновения и внезапно волосы Тедди вспыхивают ярко-розовым. Шляпа кричит, как когда-то его матери:
– Хаффлпафф!
Стол его факультета взрывается аплодисментами, но Тед не несется к нему, как я ожидал, а неспешно шагает, по пути меняя оттенок волос на спокойно-русый.
Не слышал, чтобы способности метаморфа были так глубоко связаны с его эмоциональными вспышками. С Тонкс ведь все обстояло иначе?
Какие глупости в голову лезут.
* * *
Сообщил Гарри через камин, что его крестник теперь в надежных руках профессора Эверетт. Гарри расстроился, хотя старательно скрывал это, – очевидно, мечтал, что Тед пойдет по стопам отца, в Гриффиндор. Он считает, что мальчик очень похож на Ремуса – спокойный, рассудительный, заботливый. А Андромеда Тонкс, по его словам, хотела, чтобы внук учился среди умниц врановых. Что ж – каждому свое.
Моя бабушка не раз рассказывала мне о родителях, окончивших факультет храбрецов, истинных гриффиндорцах. Шляпа предлагала мне остановить свой выбор на Хаффлпаффе.
Но я боялся разочаровать бабушку.
* * *
Наверное, поэтому же после Битвы согласился на работу в аврорате.
И тогда же начал посещать Дырявый Котел, где подавали и кое-что покрепче сливочного пива.
Надолго меня все равно не хватило, и через год я отправился путешествовать, завершив, естественно, начатые дела.
Вернулся лишь на похороны бабушки и отца. Я не успел с ней попрощаться.
А потом МакГонагалл предложила мне место профессора травологии.
* * *
Повезло, что в первый день на новом месте в теплицы пришли первокурсники – им еще не с кем меня сравнивать, как и мне их. Или не повезло – они еще не знают, как вести себя со мной. Как и я не представлял себе, как с ними обращаться. Но вышло неплохо.
Гриффиндорцы шумные, но мне не привыкать. На мои растения они смотрят недоверчиво, но это лишь вопрос времени. Пригрозил Элиасу Доджу за устроенный гвалт показать мимбулус мимблетония – парень пришел в восторг. Кажется, я действительно забыл, что такое гриффиндорский первокурсник. Впрочем, это тоже лишь вопрос времени.
Слизеринцы считают грядки лишь грязью под ногами, – ну да они ведь и правы, верно? – однако лишать их удовольствия пересаживать прыгучие луковицы я не стал. Жаль, что чудесные педагогические свойства этого растения не описаны ни в одном учебнике. А может, оно и к лучшему, завтра у меня занятие с равенкловцами.
* * *
Профессор МакГонагалл – Минерва – требует, чтобы я обращался к ней по имени.
Стараюсь привыкнуть.
Выходит плохо.
* * *
Забавно. Сегодня в теплицы пришли барсучата с равенкловцами. Барсучата – они барсучата и есть, тут же зарылись в землю, радуясь любому найденному корешку. Пускай, потом разберем, какие из них нам пригодятся, а каких стоит опасаться. Младые враны чинно записали мои указания и, в точности следуя им, пересадили луковицы. Конечно, им сражаться с непоседливым растением не пришлось, в отличие от весело вопивших хаффлпаффцев – те наслаждались устроенным побоищем вовсю.
Люпин не в центре внимания, но никогда не сидит один. То увлеченно болтает с однокурсником, то внимательно слушает нудные наставления Хелен Кроули, объяснявшей его ошибки. Тед кивает темноволосой головой, а едва девочка отходит, привлекает внимание других хаффлпаффцев – кажется, Энди МакХью и Уолта Брока – и показывает несостоявшейся учительнице ярко-красный, как и его топорщащиеся пряди, язык. Лицо у младшего Люпина теперь тонкое, с чуть длинноватым носом и высоким лбом. Мальчишки хохочут.
Странно. Опять глупости в голову лезут. Сходить в библиотеку?
* * *
Не спится на новом месте, как всегда.
Ненавижу бессонные ночи в гостиницах, но спящий Хогвартс действует на меня умиротворяюще.
После прогулки по темным лугам засыпаю мгновенно.
* * *
Ходил в Мунго. Многие страхи я давно смог перебороть, но этот все равно охватывает меня до дрожи в коленях задолго до входа в больницу. Потому что знаю, что снова войду в эту до боли знакомую палату с единственной поджавшейся к белой стене койкой, – вторую убрали после смерти отца, – и скажу женщине, которая никогда меня не узнает:
– Здравствуй, мама.
* * *
Смел не тот, кто испытывает страх, но тот, кто его преодолевает.
Но все ли свои страхи можно победить?
* * *
Снова оказался в Дырявом Котле.
С тех пор как бабушки не стало, я не скрываясь аппарирую сюда из больницы. Снова Ханна Милые-косички Аббот щемяще-ласково улыбается и подает толику огневиски. Она знает, где я работаю, и знает, что я непременно попрошу еще. Ханна – выпускница Хаффлпаффа, может, еще и поэтому она так вовремя оставляет меня наедине со стаканом и колышущимися тенями. А когда все посетители расходятся, она выходит и садится рядом со мной на крыльцо, смотрит на прозрачно-крапчатое звездное небо и болтает о пустяках.
Оказывается, у нее прозрачно-небесное лицо, усыпанное звездными веснушками.
* * *
Со старшекурсниками работать одно удовольствие – их немного, в основном это ученики Хаффлпаффа и Равенкло, и они знают, зачем сюда пришли. Будущие целители? Зельевары? Исследователи? Не знаю, но мне нравится работать с ними в тишине и покое после прошлого вечера.
* * *
Хотя третий курс Гриффиндора тоже неожиданно порадовал. Преподнесли мне китайскую кусачую капусту, – превосходно, будет из чего варить костерост! – хотя я так и не понял, за что.
И откуда они ее, кстати, взяли?
* * *
Узнал ответы на оба вопроса – лучше б не знать вовсе.
Первым прихромал старик Филч – видите ли, эти негодники, которых давно пора заковать в кандалы и бросить в подземелья, стащили у него любимый комнатный цветочек. Отдал капусту. Хотя жалко было. Но свой мимбулус я бы тоже на костерост не отдал, годись он для его приготовления.
Ответ на второй вопрос пришел с отчаянно стеснявшейся Энни Локвуд, третьекурсницей с Гриффиндора:
– А расскажите нам, пожалуйста, как вы стали героем?
Как я стал героем? Сам не знаю. Знаю лишь, что это произошло где-то между нескончаемым тоскливым страхом и ноющей болью над переносицей после долгих похорон. А я-то думал, будто привык к боли. Глупец.
Но это не тот ответ, которого здесь ждут.
– Не стоит говорить об этом, милая, – мягко ответил я. Хотя знал, что это тоже неверный ответ.
* * *
Снова аппарировал из Хогсмида в Дырявый Котел.
* * *
Ходил в библиотеку, самостоятельно искал книгу о метаморфах. Никаких данных о внезапных необоснованных изменениях не нашел. Хотя метаморфы иногда выступали на публике, они обычно меняли лишь какую-то определенную черту своей внешности – чаще всего цвет волос, как наиболее очевидный и легко демонстрируемый фокус.
В записях одного из таких людей нашел интересное замечание: «Люди не любят, когда человек слишком сильно меняется внешне во время разговора или даже в промежутке между недавними встречами. Поэтому проще поддерживать определенный тип внешности, лишь по крайней необходимости преображаясь полностью или ради забавы меняя отдельные черты – тогда окружающие станут более расположены к вам».
Не заметил, чтобы Люпин испытывал недостаток внимания – он, может, и не душа компании, но легко общается с любыми людьми.
* * *
Спросил у Тедди между делом, нравится ли ему в Хогвартсе. Спокойный взгляд карих глаз, русые волосы.
– Конечно.
И ни словом больше.
* * *
Наваждение какое-то. Не могу перестать следить за Тедди Люпином – что с ним происходит? В течение дня он меняет окраску, словно хамелеон, десятки раз. Только что он разговаривал с соседом за столом – громко, оживленно жестикулируя, так что дыбом вставали рыжие волосы, а руки тонкими палочками взлетали в воздух. А вот он подходит к старосте и спокойно, рассудительно что-то рассказывает, жесты скупые, голова чуть наклонена. Почти готов поспорить, что серьезные глаза под черными, как вороново крыло – и как тугая коса его собеседницы, – волосами строгого синего или серого цвета. Неужели рядом с МакГонагалл – Минервой – или профессором Эвереттом он выглядит еще коренастее?
* * *
У меня в теплицах Тедди в последнее время чуть застенчив и неуклюж – никаких розовых шевелюр и высунутых вслед девочкам языков.
Он напоминает мне своего отца – чуть полными губами, тепло-карими глазами. А теперь еще и меня самого – и не только светлым ежиком волос.
И мне становится мучительно стыдно.
* * *
Во времена второго пришествия Волдеморта бабушка писала мне, как она гордится мной. А я всегда гордился этими письмами и хранил их.
Но был ли я когда-нибудь горд самим собой?
* * *
Странно. С каких это пор хаффлпаффцы перестали слушать Тедди? Барсучата бесцеремонно перебивают его, тянут в беседу с ним других ребят, чего никогда не позволяли себе прежде. Да они обычно смотрели на разливающегося соловьем Люпина раскрыв рот – но исключительно тет-а-тет. Когда Тедди хотел поговорить с кем-то другим, он не окликал друга, а просто присаживался к нему сам.
А теперь третий день подряд Тедди переливается всеми цветами радуги, словно пристукнутая розовым зонтиком Хагрида рождественская игрушка. Что бы это значило?
* * *
Вспомнил, как полыхнули жвачно-розовым волосы Теда во время церемонии Распределения.
Не сказала ли тогда ему шляпа то же самое, что и мне? Почти двадцать лет тому назад она шепнула:
– Ты так похож на мать. Не желаешь отправиться на ее факультет?
* * *
Я всегда и всего боялся. Я так боялся стать позором школы – хаффлпаффцем, разочарованием бабушки, что согласился.
Согласился отправиться на факультет храбрецов из страха.
* * *
Иногда мне кажется, что истинным гриффиндорцем я стал лишь на тот миг, когда доставал меч из шляпы, чтобы убить Нагайну.
Только я не помню этот момент.
* * *
Опять допоздна сижу у Ханны, и она то и дело бросает на меня обеспокоенные взгляды. Не нужно бояться за меня, Ханна, война давно закончилась, я больше не прячусь, голодный, в Выручай-комнате, куда ты рвалась в свое время отнести пирожки, – барсуки мало говорят о себе, но о друзьях у них можно выведать все что угодно. Посмотри, сегодня я не пью ничего кроме сливочного пива. Просто я снова хочу посмотреть с тобой на звездное небо и кое о чем подумать.
* * *
Интересно, у моей матери тоже когда-то было небесное лицо?
* * *
За Тедом всюду ходит хвостом Аннабет Эппл – хилая первокурсница, похожая на выросший в подвале цветок. Учится она неважно, но в Хаффлпаффе ее никто не обижает – не тот это факультет – так что в защите она не нуждается, а в учебе ее барсучата все вместе подтягивают. И с чего она увязалась за Люпином? Сегодня в теплицах он даже не подражал отцу, сидел хмурый, серый, на вопросы Аннабет отвечал односложно и резко, но девочка все равно не отставала. Остальные барсучата одобрительно посматривали на нее. Что здесь, в конце концов, творится?
Со всеми этими мыслями забыл дать задание равенкловцам. А они и рады – уткнулись в учебники по зельеварению прямо посреди грядки с мандрагорами. Чудаки!
* * *
Подрались? Хаффлпаффцы? Тедди?!
Бред.
Нет, в самом деле подрались. Стоят в коридоре у кабинета директора. Энди МакХью с заплывающим глазом чуть ли не светится довольством, словно драка была розовой мечтой его детства. Тедди блекло-соломенный, с разбитой губой, несчастный и испуганный.
Проходя мимо, улыбаюсь:
– Держитесь, драчуны!
Энди расплывается в ответной улыбке. А Тед прячет глаза. Неужели потому, что они сегодня не карие?
* * *
Не знаю, стоит ли сообщать о моих наблюдениях Гарри или профессору Эверетту.
Хаффлпаффцы никогда не навредят своему другу по злому умыслу – я уверен в этом. Барсучата определенно что-то задумали, но как это отразится на Тедди, я могу пока лишь предполагать.
* * *
Снова сидел ночью на крыльце Дырявого Котла, любовался прозрачным профилем Ханны. Да, любовался, пора признаться откровенно. Но сказал ей совсем не об этом, а отчего-то о Тедди Люпине и затеянной барсучатами непонятной возне.
Ханна молчала. Болван я все-таки, нашел о чем говорить.
– Бедняжка Тедди, – вдруг вздохнула она. – Все мы в чем-то играем роль зеркал, отражая личности друг друга, подстраиваясь под сослуживцев, начальников, даже родных и друзей. Стараемся соответствовать их ожиданиям, даже когда они идут вразрез с нашими желаниями, отражаем чужие представления о нас или о дорогих им людях. Тедди не повезло – его дар сыграл с ним злую шутку. Он с детства привык быть тем, кого в нем хотели найти, верно?
– И в первую очередь – погибших родителей, – кивнул я, внезапно понимая.
Барсуки не так просты, как кажутся. Конечно, они не блещут умом, едва ли их можно назвать безрассудно храбрыми, и честолюбия в них ни на грош. Но смотреть вглубь вещей они умеет не хуже распределяющей шляпы. Вытащить истинную личность из-под кучи личин – задача не из легких. Но ведь и хаффлпаффцы ребята упорные.
– Доверься барсучатам, – попросила Ханна. – Они знают, что делают.
Как-то Луна сказала мне, что этому миру очень не хватает доверия. Не со всем, что говорит Луна, можно согласиться, но с некоторыми ее мыслями не поспоришь.
* * *
Краем глаза слежу за барсучатами. Кажется, Тед уже не так похож на свихнувшийся фонарик.
* * *
Хаффлпаффцы шумной компанией вваливаются в библиотеку и под укоризненным взглядом мадам Пинс рассаживаются по местам, шикая друг на друга. Я тихо отхожу за полки с книгами по травологии, но – исключительный случай! – интересуют меня вовсе не они. Тедди Люпин что-то старательно объясняет Аннабет, но барсучата то и дело отвлекают его, отчего парень снова начинает «мигать», пытаясь сосредоточиться на подопечной и определенно нравящемся ей римском профиле. Удается ему это плохо, но вот кто-то подбрасывает удачную шутку, и все барсучата заходятся радостным фырканьем от сдерживаемого смеха.
И вместе с ними Тедди, на которого никто сейчас не смотрит. Он похож на луч – светлый, тонкий, счастливый оттого, что просто сидит вместе с друзьями. И наконец перестает мигать.
* * *
Чертово похмелье. Не могу вспомнить, целовал я Ханну во сне или наяву.
* * *
Аппарировал из Хогсмида, спросил и поцеловал, пока она смеялась. Напиться она мне больше не позволила, поэтому мы просто танцевали в тишине.
* * *
Тед читал книгу на подоконнике и приветливо улыбнулся, увидев меня. Черные волосы и ярко-зеленые глаза, жуть какая.
– Ну как, похож я на дядю Гарри?
– Ничуть, – честно сказал я.
А он только рассмеялся и снова уставился в книгу своими зеленющими глазами.
Тьфу ты, пропасть, они, наверное, еще и в темноте светятся. Хорошо, что хаффлпаффцы правил не нарушают и по ночам по замку не шастают.
Хотя барсуки вообще-то ночные животные…
Глупости какие.
* * *
Не могу спать на старом месте в комнате преподавателя. Даже не пробовал заснуть после прогулки.
Просто аппарирую из Хогсмида в Лондон каждый вечер.
* * *
Попросил сегодня у Минервы разрешения поговорить с распределяющей шляпой. Директор взглянула несколько удивленно, но понимающе улыбнулась и сказала пароль.
Пришел поздно ночью, крадучись, словно боялся наказания – или все-таки этих зеленых глазищ? Шляпа не спала, – опять глупости в голову лезут, с чего бы спать волшебному артефакту, – и скрипуче хихикнула:
– Надо же, а мальчик все-на-свете-забывайка вырос!
– Разве я когда-нибудь забывал действительно важные вещи?
– Всякое бывало.
Глупая старая шляпа, и соврать не могла ради приличия.
– Но ты ведь пришел сюда с вопросом, который забыть не мог, верно?
Мудрая старая шляпа.
– Почему ты отправила Тедди Люпина в Хаффлпафф?
Я знал ответ заранее – шляпа ведь должна была ответить и на другой, невысказанный вопрос.
– По той же причине, что и тебя – в Гриффиндор.
Я понимающе кивнул и взялся за ручку двери. Но шляпа еще не закончила.
– Потому что только на этих факультетах вы могли бы, наконец, обрести себя.
Тогда я сказал то, что должен был ответить еще при распределении:
– Спасибо.
И вышел.
* * *
Ханна согласилась выйти за меня.
Нет, не так.
Ханна согласилась выйти за меня!
Вот теперь все.
Копирайты на сам пост я убрала, уж больно там много комментов.
Иногда бывает идёшь мимо, никого не трогаешь и тут БАЦ! И я пропала...
Ничего особенного, просто в самое сердце...
Отражения
Автор: Кленуша
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Основные персонажи: Ханна Аббот, Тедди Люпин, Невилл Лонгботтом (Долгопупс)
Пэйринг или персонажи: Невилл/Ханна
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Психология, Повседневность, POV, Hurt/comfort, Учебные заведения
Размер: Мини, 10 страниц
Собственно фикУдивительные ощущения.
Спустя десять лет снова начинается учебный год, только теперь мое место за другим столом.
Хогвартс из воспоминаний и настоящий накладываются друг на друга, словно снятые с одного ракурса в разное время дня фото. Порой не могу отличить один от другого – стояли ли здесь эти доспехи? такой ли узор всегда был на этих дверях? Кажется, будто галдящие за столами ученики все те же, что и десять лет назад, если не всматриваться в лица, – а я пока не хочу, – а сам Большой Зал словно раздался, и теперь его гулкое эхо каменными горошинами рассыпается вокруг меня. Но эха, конечно же, нет.
Или есть?
Профессор Вектор, декан равенкловцев, входит в Зал, чеканя шаг, а за ней семенят будущие первокурсники. Интересно, у меня сейчас такое же бестолково-испуганное выражение лица? Имена, имена, имена… Я должен запомнить их всех. Не сейчас, потом, когда познакомлюсь по-настоящему. Ни единой знакомой фамилии… Хорошо ли это? Нет, вру, в этом году поступает дочь Вуда – конечно же, Гриффиндор, кто бы сомневался. Точно не шляпа, девочка едва успела присесть на табурет.
Есть в списке и другое знакомое мне имя – Гарри просил присмотреть за крестником. Не моим – крохе Альбусу едва исполнилась два года, да и Джейми еще рано сюда ехать. Ищу взглядом Тедди Люпина. Бессмысленное занятие, я ведь не знаю, как он выглядит сегодня. И в лучшие времена я узнавал мальчика чаще по сопровождающим – строгой высокой Меде Тонкс, прощающей внуку самые безрассудные выходки, и Гарри. Наверное, это странно – не знать собственного лица и каждое утро лепить его перед зеркалом заново. Впрочем, Теду не с чем сравнивать, он ведь всю жизнь меняет личины.
Личины-лицедей-актер…
Глупости.
Тонкс всегда гордилась своими способностями метаморфа и любила менять внешность на радость себе и окружающим. Хорошо ее помню, она часто заходила к нам с бабушкой в гости, – все чистокровные семьи так или иначе состоят в родстве, – всегда яркая, но живительно-теплая, как солнце. Подумать только, она нравилась даже моей бабушке, несмотря на розовые волосы, глаза с кошачьим зрачком и ядовито-желтую футболку с названием какой-то знаменитой четверть века назад группы. А любовь моей бабушки заслужить не так просто.
Наконец вызывают Люпина, я пристально всматриваюсь в смутно знакомое лицо. Сложно судить в подобном случае, но он, видимо, пошел в отца, бывшего некогда моим профессором. Мальчик садится на табурет, и голова его чуть заметно уходит в плечи, словно драная шляпа слишком тяжела для нее. Томительно перекатываются мгновения и внезапно волосы Тедди вспыхивают ярко-розовым. Шляпа кричит, как когда-то его матери:
– Хаффлпафф!
Стол его факультета взрывается аплодисментами, но Тед не несется к нему, как я ожидал, а неспешно шагает, по пути меняя оттенок волос на спокойно-русый.
Не слышал, чтобы способности метаморфа были так глубоко связаны с его эмоциональными вспышками. С Тонкс ведь все обстояло иначе?
Какие глупости в голову лезут.
* * *
Сообщил Гарри через камин, что его крестник теперь в надежных руках профессора Эверетт. Гарри расстроился, хотя старательно скрывал это, – очевидно, мечтал, что Тед пойдет по стопам отца, в Гриффиндор. Он считает, что мальчик очень похож на Ремуса – спокойный, рассудительный, заботливый. А Андромеда Тонкс, по его словам, хотела, чтобы внук учился среди умниц врановых. Что ж – каждому свое.
Моя бабушка не раз рассказывала мне о родителях, окончивших факультет храбрецов, истинных гриффиндорцах. Шляпа предлагала мне остановить свой выбор на Хаффлпаффе.
Но я боялся разочаровать бабушку.
* * *
Наверное, поэтому же после Битвы согласился на работу в аврорате.
И тогда же начал посещать Дырявый Котел, где подавали и кое-что покрепче сливочного пива.
Надолго меня все равно не хватило, и через год я отправился путешествовать, завершив, естественно, начатые дела.
Вернулся лишь на похороны бабушки и отца. Я не успел с ней попрощаться.
А потом МакГонагалл предложила мне место профессора травологии.
* * *
Повезло, что в первый день на новом месте в теплицы пришли первокурсники – им еще не с кем меня сравнивать, как и мне их. Или не повезло – они еще не знают, как вести себя со мной. Как и я не представлял себе, как с ними обращаться. Но вышло неплохо.
Гриффиндорцы шумные, но мне не привыкать. На мои растения они смотрят недоверчиво, но это лишь вопрос времени. Пригрозил Элиасу Доджу за устроенный гвалт показать мимбулус мимблетония – парень пришел в восторг. Кажется, я действительно забыл, что такое гриффиндорский первокурсник. Впрочем, это тоже лишь вопрос времени.
Слизеринцы считают грядки лишь грязью под ногами, – ну да они ведь и правы, верно? – однако лишать их удовольствия пересаживать прыгучие луковицы я не стал. Жаль, что чудесные педагогические свойства этого растения не описаны ни в одном учебнике. А может, оно и к лучшему, завтра у меня занятие с равенкловцами.
* * *
Профессор МакГонагалл – Минерва – требует, чтобы я обращался к ней по имени.
Стараюсь привыкнуть.
Выходит плохо.
* * *
Забавно. Сегодня в теплицы пришли барсучата с равенкловцами. Барсучата – они барсучата и есть, тут же зарылись в землю, радуясь любому найденному корешку. Пускай, потом разберем, какие из них нам пригодятся, а каких стоит опасаться. Младые враны чинно записали мои указания и, в точности следуя им, пересадили луковицы. Конечно, им сражаться с непоседливым растением не пришлось, в отличие от весело вопивших хаффлпаффцев – те наслаждались устроенным побоищем вовсю.
Люпин не в центре внимания, но никогда не сидит один. То увлеченно болтает с однокурсником, то внимательно слушает нудные наставления Хелен Кроули, объяснявшей его ошибки. Тед кивает темноволосой головой, а едва девочка отходит, привлекает внимание других хаффлпаффцев – кажется, Энди МакХью и Уолта Брока – и показывает несостоявшейся учительнице ярко-красный, как и его топорщащиеся пряди, язык. Лицо у младшего Люпина теперь тонкое, с чуть длинноватым носом и высоким лбом. Мальчишки хохочут.
Странно. Опять глупости в голову лезут. Сходить в библиотеку?
* * *
Не спится на новом месте, как всегда.
Ненавижу бессонные ночи в гостиницах, но спящий Хогвартс действует на меня умиротворяюще.
После прогулки по темным лугам засыпаю мгновенно.
* * *
Ходил в Мунго. Многие страхи я давно смог перебороть, но этот все равно охватывает меня до дрожи в коленях задолго до входа в больницу. Потому что знаю, что снова войду в эту до боли знакомую палату с единственной поджавшейся к белой стене койкой, – вторую убрали после смерти отца, – и скажу женщине, которая никогда меня не узнает:
– Здравствуй, мама.
* * *
Смел не тот, кто испытывает страх, но тот, кто его преодолевает.
Но все ли свои страхи можно победить?
* * *
Снова оказался в Дырявом Котле.
С тех пор как бабушки не стало, я не скрываясь аппарирую сюда из больницы. Снова Ханна Милые-косички Аббот щемяще-ласково улыбается и подает толику огневиски. Она знает, где я работаю, и знает, что я непременно попрошу еще. Ханна – выпускница Хаффлпаффа, может, еще и поэтому она так вовремя оставляет меня наедине со стаканом и колышущимися тенями. А когда все посетители расходятся, она выходит и садится рядом со мной на крыльцо, смотрит на прозрачно-крапчатое звездное небо и болтает о пустяках.
Оказывается, у нее прозрачно-небесное лицо, усыпанное звездными веснушками.
* * *
Со старшекурсниками работать одно удовольствие – их немного, в основном это ученики Хаффлпаффа и Равенкло, и они знают, зачем сюда пришли. Будущие целители? Зельевары? Исследователи? Не знаю, но мне нравится работать с ними в тишине и покое после прошлого вечера.
* * *
Хотя третий курс Гриффиндора тоже неожиданно порадовал. Преподнесли мне китайскую кусачую капусту, – превосходно, будет из чего варить костерост! – хотя я так и не понял, за что.
И откуда они ее, кстати, взяли?
* * *
Узнал ответы на оба вопроса – лучше б не знать вовсе.
Первым прихромал старик Филч – видите ли, эти негодники, которых давно пора заковать в кандалы и бросить в подземелья, стащили у него любимый комнатный цветочек. Отдал капусту. Хотя жалко было. Но свой мимбулус я бы тоже на костерост не отдал, годись он для его приготовления.
Ответ на второй вопрос пришел с отчаянно стеснявшейся Энни Локвуд, третьекурсницей с Гриффиндора:
– А расскажите нам, пожалуйста, как вы стали героем?
Как я стал героем? Сам не знаю. Знаю лишь, что это произошло где-то между нескончаемым тоскливым страхом и ноющей болью над переносицей после долгих похорон. А я-то думал, будто привык к боли. Глупец.
Но это не тот ответ, которого здесь ждут.
– Не стоит говорить об этом, милая, – мягко ответил я. Хотя знал, что это тоже неверный ответ.
* * *
Снова аппарировал из Хогсмида в Дырявый Котел.
* * *
Ходил в библиотеку, самостоятельно искал книгу о метаморфах. Никаких данных о внезапных необоснованных изменениях не нашел. Хотя метаморфы иногда выступали на публике, они обычно меняли лишь какую-то определенную черту своей внешности – чаще всего цвет волос, как наиболее очевидный и легко демонстрируемый фокус.
В записях одного из таких людей нашел интересное замечание: «Люди не любят, когда человек слишком сильно меняется внешне во время разговора или даже в промежутке между недавними встречами. Поэтому проще поддерживать определенный тип внешности, лишь по крайней необходимости преображаясь полностью или ради забавы меняя отдельные черты – тогда окружающие станут более расположены к вам».
Не заметил, чтобы Люпин испытывал недостаток внимания – он, может, и не душа компании, но легко общается с любыми людьми.
* * *
Спросил у Тедди между делом, нравится ли ему в Хогвартсе. Спокойный взгляд карих глаз, русые волосы.
– Конечно.
И ни словом больше.
* * *
Наваждение какое-то. Не могу перестать следить за Тедди Люпином – что с ним происходит? В течение дня он меняет окраску, словно хамелеон, десятки раз. Только что он разговаривал с соседом за столом – громко, оживленно жестикулируя, так что дыбом вставали рыжие волосы, а руки тонкими палочками взлетали в воздух. А вот он подходит к старосте и спокойно, рассудительно что-то рассказывает, жесты скупые, голова чуть наклонена. Почти готов поспорить, что серьезные глаза под черными, как вороново крыло – и как тугая коса его собеседницы, – волосами строгого синего или серого цвета. Неужели рядом с МакГонагалл – Минервой – или профессором Эвереттом он выглядит еще коренастее?
* * *
У меня в теплицах Тедди в последнее время чуть застенчив и неуклюж – никаких розовых шевелюр и высунутых вслед девочкам языков.
Он напоминает мне своего отца – чуть полными губами, тепло-карими глазами. А теперь еще и меня самого – и не только светлым ежиком волос.
И мне становится мучительно стыдно.
* * *
Во времена второго пришествия Волдеморта бабушка писала мне, как она гордится мной. А я всегда гордился этими письмами и хранил их.
Но был ли я когда-нибудь горд самим собой?
* * *
Странно. С каких это пор хаффлпаффцы перестали слушать Тедди? Барсучата бесцеремонно перебивают его, тянут в беседу с ним других ребят, чего никогда не позволяли себе прежде. Да они обычно смотрели на разливающегося соловьем Люпина раскрыв рот – но исключительно тет-а-тет. Когда Тедди хотел поговорить с кем-то другим, он не окликал друга, а просто присаживался к нему сам.
А теперь третий день подряд Тедди переливается всеми цветами радуги, словно пристукнутая розовым зонтиком Хагрида рождественская игрушка. Что бы это значило?
* * *
Вспомнил, как полыхнули жвачно-розовым волосы Теда во время церемонии Распределения.
Не сказала ли тогда ему шляпа то же самое, что и мне? Почти двадцать лет тому назад она шепнула:
– Ты так похож на мать. Не желаешь отправиться на ее факультет?
* * *
Я всегда и всего боялся. Я так боялся стать позором школы – хаффлпаффцем, разочарованием бабушки, что согласился.
Согласился отправиться на факультет храбрецов из страха.
* * *
Иногда мне кажется, что истинным гриффиндорцем я стал лишь на тот миг, когда доставал меч из шляпы, чтобы убить Нагайну.
Только я не помню этот момент.
* * *
Опять допоздна сижу у Ханны, и она то и дело бросает на меня обеспокоенные взгляды. Не нужно бояться за меня, Ханна, война давно закончилась, я больше не прячусь, голодный, в Выручай-комнате, куда ты рвалась в свое время отнести пирожки, – барсуки мало говорят о себе, но о друзьях у них можно выведать все что угодно. Посмотри, сегодня я не пью ничего кроме сливочного пива. Просто я снова хочу посмотреть с тобой на звездное небо и кое о чем подумать.
* * *
Интересно, у моей матери тоже когда-то было небесное лицо?
* * *
За Тедом всюду ходит хвостом Аннабет Эппл – хилая первокурсница, похожая на выросший в подвале цветок. Учится она неважно, но в Хаффлпаффе ее никто не обижает – не тот это факультет – так что в защите она не нуждается, а в учебе ее барсучата все вместе подтягивают. И с чего она увязалась за Люпином? Сегодня в теплицах он даже не подражал отцу, сидел хмурый, серый, на вопросы Аннабет отвечал односложно и резко, но девочка все равно не отставала. Остальные барсучата одобрительно посматривали на нее. Что здесь, в конце концов, творится?
Со всеми этими мыслями забыл дать задание равенкловцам. А они и рады – уткнулись в учебники по зельеварению прямо посреди грядки с мандрагорами. Чудаки!
* * *
Подрались? Хаффлпаффцы? Тедди?!
Бред.
Нет, в самом деле подрались. Стоят в коридоре у кабинета директора. Энди МакХью с заплывающим глазом чуть ли не светится довольством, словно драка была розовой мечтой его детства. Тедди блекло-соломенный, с разбитой губой, несчастный и испуганный.
Проходя мимо, улыбаюсь:
– Держитесь, драчуны!
Энди расплывается в ответной улыбке. А Тед прячет глаза. Неужели потому, что они сегодня не карие?
* * *
Не знаю, стоит ли сообщать о моих наблюдениях Гарри или профессору Эверетту.
Хаффлпаффцы никогда не навредят своему другу по злому умыслу – я уверен в этом. Барсучата определенно что-то задумали, но как это отразится на Тедди, я могу пока лишь предполагать.
* * *
Снова сидел ночью на крыльце Дырявого Котла, любовался прозрачным профилем Ханны. Да, любовался, пора признаться откровенно. Но сказал ей совсем не об этом, а отчего-то о Тедди Люпине и затеянной барсучатами непонятной возне.
Ханна молчала. Болван я все-таки, нашел о чем говорить.
– Бедняжка Тедди, – вдруг вздохнула она. – Все мы в чем-то играем роль зеркал, отражая личности друг друга, подстраиваясь под сослуживцев, начальников, даже родных и друзей. Стараемся соответствовать их ожиданиям, даже когда они идут вразрез с нашими желаниями, отражаем чужие представления о нас или о дорогих им людях. Тедди не повезло – его дар сыграл с ним злую шутку. Он с детства привык быть тем, кого в нем хотели найти, верно?
– И в первую очередь – погибших родителей, – кивнул я, внезапно понимая.
Барсуки не так просты, как кажутся. Конечно, они не блещут умом, едва ли их можно назвать безрассудно храбрыми, и честолюбия в них ни на грош. Но смотреть вглубь вещей они умеет не хуже распределяющей шляпы. Вытащить истинную личность из-под кучи личин – задача не из легких. Но ведь и хаффлпаффцы ребята упорные.
– Доверься барсучатам, – попросила Ханна. – Они знают, что делают.
Как-то Луна сказала мне, что этому миру очень не хватает доверия. Не со всем, что говорит Луна, можно согласиться, но с некоторыми ее мыслями не поспоришь.
* * *
Краем глаза слежу за барсучатами. Кажется, Тед уже не так похож на свихнувшийся фонарик.
* * *
Хаффлпаффцы шумной компанией вваливаются в библиотеку и под укоризненным взглядом мадам Пинс рассаживаются по местам, шикая друг на друга. Я тихо отхожу за полки с книгами по травологии, но – исключительный случай! – интересуют меня вовсе не они. Тедди Люпин что-то старательно объясняет Аннабет, но барсучата то и дело отвлекают его, отчего парень снова начинает «мигать», пытаясь сосредоточиться на подопечной и определенно нравящемся ей римском профиле. Удается ему это плохо, но вот кто-то подбрасывает удачную шутку, и все барсучата заходятся радостным фырканьем от сдерживаемого смеха.
И вместе с ними Тедди, на которого никто сейчас не смотрит. Он похож на луч – светлый, тонкий, счастливый оттого, что просто сидит вместе с друзьями. И наконец перестает мигать.
* * *
Чертово похмелье. Не могу вспомнить, целовал я Ханну во сне или наяву.
* * *
Аппарировал из Хогсмида, спросил и поцеловал, пока она смеялась. Напиться она мне больше не позволила, поэтому мы просто танцевали в тишине.
* * *
Тед читал книгу на подоконнике и приветливо улыбнулся, увидев меня. Черные волосы и ярко-зеленые глаза, жуть какая.
– Ну как, похож я на дядю Гарри?
– Ничуть, – честно сказал я.
А он только рассмеялся и снова уставился в книгу своими зеленющими глазами.
Тьфу ты, пропасть, они, наверное, еще и в темноте светятся. Хорошо, что хаффлпаффцы правил не нарушают и по ночам по замку не шастают.
Хотя барсуки вообще-то ночные животные…
Глупости какие.
* * *
Не могу спать на старом месте в комнате преподавателя. Даже не пробовал заснуть после прогулки.
Просто аппарирую из Хогсмида в Лондон каждый вечер.
* * *
Попросил сегодня у Минервы разрешения поговорить с распределяющей шляпой. Директор взглянула несколько удивленно, но понимающе улыбнулась и сказала пароль.
Пришел поздно ночью, крадучись, словно боялся наказания – или все-таки этих зеленых глазищ? Шляпа не спала, – опять глупости в голову лезут, с чего бы спать волшебному артефакту, – и скрипуче хихикнула:
– Надо же, а мальчик все-на-свете-забывайка вырос!
– Разве я когда-нибудь забывал действительно важные вещи?
– Всякое бывало.
Глупая старая шляпа, и соврать не могла ради приличия.
– Но ты ведь пришел сюда с вопросом, который забыть не мог, верно?
Мудрая старая шляпа.
– Почему ты отправила Тедди Люпина в Хаффлпафф?
Я знал ответ заранее – шляпа ведь должна была ответить и на другой, невысказанный вопрос.
– По той же причине, что и тебя – в Гриффиндор.
Я понимающе кивнул и взялся за ручку двери. Но шляпа еще не закончила.
– Потому что только на этих факультетах вы могли бы, наконец, обрести себя.
Тогда я сказал то, что должен был ответить еще при распределении:
– Спасибо.
И вышел.
* * *
Ханна согласилась выйти за меня.
Нет, не так.
Ханна согласилась выйти за меня!
Вот теперь все.
Копирайты на сам пост я убрала, уж больно там много комментов.
@темы: ПЧ), Творчество... моё и чужое), Я... о Тонкс!, Поттеромания
-
-
15.05.2015 в 20:38-
-
15.05.2015 в 20:43